Проводимые исследования акцентировали свое внимание на воздействии

Фактически во всех продвинутых странах семейное и бытовое насилие является принципиальной неувязкой. Узнаваемый российский криминолог Д.А.
Шестаков считает замужние убийства важнейшим вопросом посреди криминологических заморочек убийства (7). Но, невзирая на то, что значимость исследовательских работ домашнего насилия в СССР и Рф не отрицалась, огромного внимания этой дилемме не уделялось.
Это отражалось как в отсутствии характеристик, характеризующих семейное насилие в статистических отчетах о преступности разных муниципальных ведомств (полиция, прокуратура, органы образования), так и очень малом количестве исследовательских работ. Проводимые исследования акцентировали свое внимание на воздействии алкоголя на внутрисемейное насилие в диаде «муж - жена» и на воздействии семьи на преступность несовершеннолетних.
В последние годы сфера исследовательских работ значительно расширилась.
Проводимые в текущее время исследования анализируют как зарегистрированные криминальные деяния, так и латентные проявления домашнего насилия и опираются на различные выборочные исследования, проводимые исследователями разных специальностей (криминологи, психиатры, психологи, преподаватели) Интенсивно исследуется насилие по отношению к детям, сексапильное насилие, отказ от материнства (1,2,3,4,5,6,7). Совместно с тем, приходится констатировать, что ни количество, ни качество исследовательских работ очевидно не соответствуют значимости трудности.

Как это ни феноминально, суровые научные познания об этом парадоксе оформились довольно не так давно. Наименее 30 годов назад, семейное насилие было сокрытой эпидемией и рассматривалось как относительно редчайший тип поведения.
Так с 1939 по 1969 в журнальчике The Journal of Marriage and the Family не было размещено ни одной статьи, содержащей слово «насилие» в собственном заголовке. Исследование литературы, касающейся избитых дам, выявило всего 4—6 цитат, в каких психотерапевты обрисовывали нападение на супругу, как редчайший парадокс, в каком кто-то один либо оба были невротиками либо на психическом уровне нездоровыми.
В ранешней литературе содержались идеи неких психотерапевтов, которые рассматривали избиение дам как редчайший парадокс, включающий женщин-мазохистов и мужчин-садистов, что привело к мифу о психопатологии (17). Сейчас, значительность трудности отлично известна.
Факт того, что нападение жена/напарника более всераспространено, чем авто катастрофы, разбойнические нападения и раковые заболевания совместно взятые, что нападение со стороны знакомого — основная сторона нападений на даму, что вероятнее даму может уничтожить ее предшествующий либо реальный партнер, чем незнакомец (10) и что миллионы дам в США подвергались либо подвергаются избиению, стал общеизвестным. В нашей стране внутрисемейные убийства составляют около 40% всех убийств (8).
«Движение избитых женщин» появилось в Великобритании в 1971 году с основанием первого приюта для избитых жен.
2-ой приют был открыт в 1974 году в Нидерландах.
В конечном итоге, поощренное публичным движением в Соединенных Штатах посреди 1970-х, число приютов равномерно возросло с 3-х до сотен (16). Стало разумеется, что активисты движения нуждаются в научных исследовательских работах для поддержания их заявлений о значимости трудности и для разработки действенных программ помощи.

Психологи и другие мастера в области соц и поведенческих наук интенсивно занялись этой социальной дилемме. Первым был разрушен миф о том, что избиение дамы случается изредка и только людьми с психологическими отклонениями.

Сначало исследование домашнего насилия имело эпидемиологическую и демографическую направленность.
Основной направленностью исследовательских работ этого периода было исследование психических черт насильников. Супруга/жертва рассматривалась как информатор о свойствах насильника, потому что они были более достижимыми.
Позже, с пришествием предписанных трибуналом процедур и распространением программ по исцелению насильников, уже сам насильник стал доступен как объект исследования.
Огромное внимание стало также уделяться динамике отношений брутальных пар.Исследования проявили, что большая часть жертв брачного нападения — дамы, а большая часть насильников — мужчины.
В последние годы находится тенденция к росту числа избитых мужей (18).
В Рф, также как и в большинстве европейских государств обнаруживаются та же тенденция.
За последние 20 лет толика жертв дам уменьшилась от 7:1 до 3:1 (8).

Была найдена тенденция к повышению числа повторных избиений дамы, нарастанию беспощадности (16), также к тому, что избиение может окончиться убийством, самоубийством либо и тем, и другим.
В 1985 году, к примеру, более 1300 дам, составляющих 30% всех убийств дам, были убиты супругом либо другом. 6 процентов из всех убитых парней были убиты их супругами либо подругами.
В 1992 году 41% убийств дам, в каких правонарушитель был установлен, были совершены супругом либо другом (9). А.Браун (11) отметил, что в 1984 году из более 2000 людей, убитых женами, две третьих (1300) были дамами, убитыми супругами и одна третья часть (806) были мужиками, убитыми супругами.

Убийство/суицид практически всегда совершается мужиком, который поначалу убивает свою супругу, подругу либо отдаленного партера и потом себя. В других случаях намеченной целью являются супруга и некие либо все малыши и/либо другие члены семьи (11, 17).

1-ое национальное исследование домашнего насилия открыло огромную долю насилия, в которое вовлечены и супруг, и супруга, и отсюда появилось утверждение о «взаимном сражении» (20). Представление о «взаимной битве» твердо укоренился в южноамериканском публичном сознании и посреди многих экспертов, невзирая на то, что в почти всех исследовательских работах показано, что большая часть дам, бьющих собственных супругов, делают это в целях самозащиты (17).
Л.К.
Хембергер разглядел подборку дам, арестованных за семейное насилие, и нашел, что около 2-ух третей дам были избиты и применяли насилие, чтоб оградить себя либо отомстить за предшествующее насилие против их (13).

Теории о причинах бытового насилия глубоко отражают социальные и политические взоры, которые искажают и саму модель, и интерпретацию исследования.Одна точка зрения на противоречия насилия меж мужиками и дамами состоит в том, что насилие приемущественно ориентировано против дам.
Нападение на дам вплетено в патриархальную, дискриминирующую по половому признаку структуру общества, включающую в себя установленные ценности и обычаи, которые усиливают мужские привилегии и допускают насилие как «приемлемую» стратегию преобладания над дамами.
На основании этих принципов, движение избитых дам ставит собственной целью — достигнуть политических и соц перемен для прекращения насилия дам мужиками.Другая точка зрения состоит в том, что люди различных полов имеют схожую возможность наносить травмы, вызывать ужас либо терроризировать собственных партнеров.
Согласно этому воззрению считается, что дамы, так же, как и мужчины, могут инициировать насилие и отлично его использовать.Работы, которые сконцентрировались на исследовании вероятного воздействия дамы либо пары на брутальные дела, критиковались, как снимающие с насильника ответственность за его брутальное поведение и «обвиняющие жертву».

Обычный взор на злость гласит о том, что дамы наименее агрессивны, чем мужчины, и наименее склонны в собственных отношениях с другими выбирать в качестве модели поведения злость, в особенности физическую, другими словами обычно, дама — это жертва злости.
Но существует и другая, наименее обычная, точка зрения, согласно которой посреди дам, так же, как и посреди парней, существует собственный процент склонных к насилию и высоко брутальных дам.Через семь месяцев после введения ареста за бытовое насилие, число арестов дам возросло в двенадцать раз.
Спустя два года толика арестованных дам все еще оставалась в 10 раз выше, чем до введения арестов. В течение этого же интервала толика арестованных парней возросла приблизительно вдвое.
Как следует, хотя неотклонимый арест привел к тому, что многие насильники были арестованы, был зафиксирован еще больший рост арестов дам.
Из этих данных можно прийти к выводу о том, что дамы являются основными зачинателями насилия. Но из-за того, что многие из арестованных дам посещали психическую консультацию по просьбе суда, стал вероятным клинический подход к рассмотрению ситуации совершенных ими действий.
Анализ показал что, хотя многие из этих арестованных дам подтверждают, что были зачинателями насилия против собственных партнеров, более 2-ух третей дам отметили, по последней мере, одно из последующих событий: (а) они подвергались избиению в прошлых отношениях; (б) их партнер был зачинателем нападения в более чем 50% случаев насилия; (в) партнер положил начало общей схеме внедрения насилия в семейных отношениях.
Более нередкой предпосылкой внедрения злости была самозащита/защита от нападения.
В качестве обстоятельств проявления злости 10% дам отметили возмездие за предшествующее нападение, а 20% дам применяли насилие для снятия напряжения либо проявления негативных эмоций.

Приблизительно столько же дам названы в качестве обстоятельств насилия желание вынудить напарника гласить, слушать либо закончить ворчать/заткнуться. Некие дамы указали, что применяли насилие в качестве пробы управления своим партнером.
Вроде бы то ни было, нужно интерпретировать получаемые данные с осторожностью.
К примеру, одна дама, отметившая, что использовала силу для того, чтоб ее супруг убрался из дома, подвергалась ожесточенному избиению с его стороны и пробовала вынудить его уйти для обеспечения собственной безопасности. Другая дама отметила, что использовала силу для того, чтоб «получить очко в свою пользу», и растолковала, что она использовала такую стратегию для того, чтоб удержать его от предстоящего нападения на нее.
Как следует, мотивация к насилию, говорящая о контроле, в реальности может быть объяснена как желание обеспечить защиту от дополнительных нападений (13).

Сопоставление избитых дам, совершивших убийство, с дамами, которые убийства не совершали, позволило выявить семь причин, которые присутствовали в переживаниях дам, совершивших убийство: (1) мужчины доходили до состояния опьянения каждый денек, (2) мужчины употребляли наркотики, (3) они грозили уничтожить супругу, (4) их физические нападения были очень частыми, (5) жертвы получали более и поболее томные увечья, (6) дамы были изнасилованы нападающими на их, и (7) дамы были вовлечены в другие сексапильные акты против их желания (И).

Но в ряде исследовательских работ было найдено, что некая часть дам вправду избивает либо нападает на собственных партнеров. Узнаваемый спец по семейному насилию М. Пэгелоу показала, что многие дамы владеют склонностью к насилию и способны сделать атмосферу ужаса у собственных мужей и обусловили, что толика таких дам составляет 5-10% (17).

Попытка найти причины, дифференцирующие супругу/жертву от не ставшей жертвой дамы, принесла не достаточно инфы.
Но существует сильно много исследовательской литературы, посвященной чертам, отличающим насильников от не насильников. Было найдено что, многие насильники воспитывались в семьях, в каких совершалось насилие.
Также были найдены различия меж «злоупотребляющими алкоголем» и «не злоупотребляющими алкоголем» насильниками, для «злоупотребляющих алкоголем» выявили самую большую частоту личных расстройств.

Найдено, что семейные насильники имеют неполноценную Я-концепцию и низкую толерантность к фрустрациям, подвергались нападению в детстве и были очевидцами злости меж родителями в молодости.
Хотэлинг и Шугерман отметили, что подверженность насилию в детстве либо молодости является одним из более четких характеристик риска следующего насилия по отношению к супруге (15). Не считая того, семейные насильники являются наименее уверенными внутри себя (в особенности со своими супругами) и имеют огромную возможность злоупотребления наркотиками и/либо алкоголем (12, 15, 18).

Более пространное исследование подтвердило открытие связи меж травмой головы и брачной злостью (18). В этом исследовании не считая группы насильников, также оценивались две группы парней, не проявляющих насилие (довольных браком и имеющих дисгармонический брак).
Результаты проявили, что суровую травму головы имели 53% насильников, 25% парней, имеющих дисгармонический брак, 16% довольных браком парней. Из проанализированных исследователями переменных: демографические свойства (возраста, профессии, образования и расы), психиатрический статус, история антисоциального поведения в детстве, употребление алкоголя и нрава черепно-мозговой травмы, травма головы оказалась более возможным показателем, будет ли этот человек совершать насилие либо нет, а тяжесть травма головы прирастила шансы проявления злости практически вшестеро.
В этом исследовании также было изготовлено открытие, что у более чем 93% насильников, имевших травму головы, травма произошла ранее первого проявления брачной злости.
Более того, у 14 арестованных за нападение и избиение парней, травма головы предшествовала нападению и избиению в каждом случае. Результаты данного исследования подтвердились и в других исследовательских работах.

Р. Геффнер с сотрудниками проводя нейропсихологическую оценку преступников, совершивших убийство и заключенных за ссору со смертельным финалом, нашли поражения фронтально-височных областей (18). Морфологически, существует подтверждение того, что фронтально-височные травмы головы приводят к поражению управления побуждениями, которое рассматривалось в качестве трудности для насильников.

Но, как и по другим чертам, определяющим проявление насилия, многие мужчины, совершавшие нападение, никогда не имели травмы головы, и многие мужчины с травмами головы никогда не нападали на собственных партнерш. Механизмы, средством которых травма головы содействует возникновению брутального поведения, не совершенно понятны.

В ряде работ исследователи определяли профиль личности насильников при помощи MMPI и MCMI. Невзирая на то, что исследователи не смогли установить единый личностный профиль семейных насильников, найдено, что некие насильники имеют высочайшие баллы по антиобщественным показателям, показателям самовлюбленности и зависимости.

Хотя связь меж каждой из этих черт и избиением правильно подтвердилась эмпирическим методом, ни один из личных причин не получил четкого доказательства (13).

Другим направлением была разработка типологий семейных насильников.
Были представлены типологии, в базе которых лежит личностные особенности и поведение. Гондолф (12) предложил полученную эмпирическим методом типологию, в базе которой лежит поведение, включающую в себя три подтипа: «социопатический насильник», «антиобщественный насильник» и «типичный насильник».
Саундерс применил кластерную стратегию для получения 3-х типов агрессоров: нападающих лишь на семью, брутальных парней в целом и чувственно неуравновешенных агрессоров.Было показано, что в целом брутальные мужчины почаще подвергались нападению в детстве, и их злость нередко была связана с употреблением алкоголя.
Но, существует огромное количество различий по оцененным факторам, и не совершенно ясно, как эти три подтипа связаны с подтипами, приобретенными в других исследовательских работах. Холцворс-Монро и Стюарт, проанализировав литературу по типологиям, предложили свою, состоящую из 3-х подтипов насильников: нападающих лишь на семью, дисфорические (пограничные) и проявляющих насилие в общем (антисоциальные).
Эмпирическая проверка данной типологии в целом подтвердили данную модель (14).Подводя результат, необходимо отметить, что семейные насильники — это разнородная группа, не позволяющая выделить единый «профиль насильника», и не умопомрачительно, что в литературе много противоречий об их психических свойствах.
Невзирая на огромное число исследовательских работ, не было создано ни одной воспроизводимой, устойчивой и имеющей этиологический либо клинический смысл системы подтипов.

Современная интерпретация исследовательских работ о семейных насильниках осложнена несколькими факторами. Во-1-х, существует огромное обилие в выборочных совокупностях (подборки направленных трибуналом, обратившихся без помощи других и нераскрытых общностей являются 3-мя более всераспространенными).
Имеются некие различия в определении насильных действий, зависимо от того, кто является информатором (насильник, жертва, трибунал либо милиция), также от того, использовались ли стандартные способы и процедуры при их исследовании.Другие принципиальные методологические различия заключаются в выборе групп сопоставления, хотя в почти всех работах они вообщем не использовались.
Не все насильники похожи меж собой, и вопрос о том, чем насильники отличаются от не насильников, должен быть переформулирован в вопрос, чем различные группы насильников отличаются от других групп насильников и парней, не совершающих насилие. В одном из малочисленных исследовательских работ найдено, что до половины не довольных браком и третья часть довольных браком пар, составляющих группу сопоставления, отметили случаи злости (14).

Обобщая бессчетные психические исследования домашнего насилия можно выделить ряд причин оказывающих воздействие на появление и динамику домашнего насилия — это причины среды, стресс на работе, экономический стресс, когнитивный стиль, самоуважение, поведение напарника, удовлетворенность браком, истории насилия в семье родителей, употребление алкоголя либо наркотиков, травма головы и нейропсихологическая нефункциональность.

Другой принципиальной неувязкой, которая завлекла огромное внимание исследователей, будет то, вредит ли насилие меж родителями детям. 2-мя положениями, разделяемыми многими юристами, были: