Может быть, особенности этого поведения могут пролить свет на

Форсмажорная ситуация и психические трудности 2 часть.

Фрустрация.

Необходимыми признаками фрустрирующей ситуации согласно большинству определений является наличие сильной мотивированности достигнуть цель (удовлетворить потребность) и преграды, препятствующей этому достижению. В согласовании с этим фрустрирующие ситуации классифицируются по нраву фрустрируемых мотивов и по нраву "барьеров".
К классификациям первого рода относится, к примеру, проводимое А. Маслоу различение базисных, "прирожденных" психических потребностей (в безопасности, почтении и любви), фрустрация которых носит патогенный нрав, и "обретенных потребностей", фрустрация которых не вызывает психологических нарушений.Барьеры, преграждающие путь индивидума к цели, могут быть физические (к примеру, стенки кутузки), био (болезнь, старение), психические (ужас, умственная дефицитность) и социокультурные (нормы, правила, запреты).
Упомянем также деление барьеров на наружные и внутренние, использованное Т. Дембо для описания собственных тестов: внутренними барьерами она называла те, которые препятствуют достижению цели, а наружными - те, которые не дают испытуемым выйти из ситуации.
К. Левин, анализируя наружные в этом смысле барьеры, используемые взрослыми для управления поведением малыша, различает "физически-вещественные", "социологические" ("орудия власти, которыми обладает взрослый в силу собственной социальной позиции") и "идейные" барьеры (вид соц, отличающийся включением "целей и ценностей, признаваемых самим ребенком". Иллюстрация: "Помни, ты же девченка!").

Сочетание сильной мотивированности к достижению определенной цели и препятствий на пути к ней, непременно, является нужным условием фрустрации, но иногда мы преодолеваем значимые трудности, не впадая при всем этом в состояние фрустрации. Означает, должен быть поставлен вопрос о достаточных критериях фрустрации, либо, что то же, вопрос о переходе ситуации затрудненности деятельности в ситуацию фрустрации.
Ответ на него естественно находить в свойствах состояния фрустрированности, ведь конкретно его наличие отличает ситуацию фрустрации от ситуации затрудненности. Но в литературе по дилемме фрустрации мы не находим анализа психического смысла этого состояния, большая часть создателей ограничиваются описательными констатациями, что человек, будучи фрустрирован, испытывает беспокойство и напряжение, чувства безразличия, апатии и утраты энтузиазма, вину и тревогу, ярость и враждебность, зависть и ревность и т.д.
Сами по для себя эти эмоции не проясняют нашего вопроса, а не считая их у нас остается единственный источник инфы - поведенческие "следствия" фрустрации, либо фрустрационное поведение.
Может быть, особенности этого поведения могут пролить свет на то, что происходит при переходе от ситуации затрудненности к ситуации фрустрации?

Обычно выделяют последующие виды фрустрационного поведения:а) двигательное возбуждение - бесцельные и неупорядоченные реакции;б) апатия (в исследовании Р. Баркера, Т. Дембо и К. Левина один из малышей в фрустрирующей ситуации лег на пол и смотрел в потолок);в) злость и деструкция,г) стереотипия - тенденция к слепому повторению фиксированного поведения;д) регрессия, которая понимается или "как воззвание к поведенческим моделям, доминировавшим в более ранешние периоды жизни индивидума", или как "примитивизация" поведения (измерявшаяся в опыте Р. Баркера, Т. Дембо и К. Левина понижением "конструктивности" поведения) либо падение "свойства выполнения".Подобные перевоплощения конкретно-научного понятия в универсальный принцип так отлично знакомы из истории психологии, так тщательно описаны Л.С.
Выготским закономерности этого процесса, что состояние, в каком на данный момент находится анализируемое понятие, наверняка, можно, было бы предсказать в самом начале "стрессового бума": "Это открытие, раздувшееся до миропонимания, как лягушка, раздувшаяся в вола, этот обыватель во дворянстве, попадает в самую страшную... стадию собственного развития: оно просто лопается, как мыльный пузырь*; во всяком случае оно вступает в стадию борьбы и отрицания, которые оно встречает сейчас со всех боков".Таковы виды фрустрационного поведения.
Каковы же его более значительные, центральные свойства? Монография Н. Майера отвечает на этот вопрос уже своим заглавием - "Фрустрация: поведение без цели".
В другой работе Н. Майер объяснял, что базисное утверждение его теории состоит не в том, что "фрустрированный человек не имеет цели", а "что поведение фрустрированного человека не имеет цели, т.е. что оно утрачивает мотивированную ориентацию".
Майер иллюстрирует собственный тезис примером, в каком двое людей, спешащих приобрести билет на поезд, затевают в очереди ссору, потом стычку и оба в конечном итоге опаздывают. Это поведение не содержит внутри себя цели добывания билета, потому, по определению Майера, оно является не адаптивным (= удовлетворяющим потребность), а "фрустрационно спровоцированным поведением".
Новенькая цель не замещает тут старенькой.Для уточнения позиции этого создателя необходимо оттенить ее другими воззрениями.
Так, Э. Фромм считает, что фрустрационное поведение (а именно, злость) "представляет собой попытку, хотя нередко и никчемную, достигнуть фрустрированной цели". К. Гольдштейн, напротив, утверждает, что поведение этого рода не подчинено не только лишь фрустрированной цели, но вообщем никакой цели, оно дезорганизованно и хаотично.
Он именует это поведение "чертовским". На таком фоне точка зрения Н. Майера может быть сформулирована последующим образом: нужным признаком фрустрационного поведения является утрата ориентации на начальную, фрустрированную цель (в противоположность воззрению Э. Фромма), тот же признак является и достаточным (в противоположность воззрению К. Гольдштейна) - фрустрационное поведение не непременно лишено всякой целенаправленности, в себе оно может содержать некую цель (скажем, побольнее уязвить конкурента в фрустрационно спровоцированной ссоре).
Принципиально то, что достижение этой цели лишено смысла относительно начальной цели либо мотива данной ситуации.

Разногласия этих создателей помогают нам выделить два важных параметра, по которым должно характеризоваться поведение во фрустрирующей ситуации.
1-ый из их, который можно именовать "мотивосообразностью", заключается в наличии осмысленной многообещающей связи поведения с мотивом, конституирующим психическую ситуацию.
2-ой параметр - организованность поведения какой бы то ни было целью, независимо от того, ведет ли достижение этой цели к реализации обозначенного мотива. Предполагая, что тот и другой характеристики поведения могут в каждом отдельно взятом случае иметь положительное или отрицательное значение, т.е. что текущее поведение может быть или упорядочено и скооперировано целью, или дезорганизовано, и сразу оно может быть или сообразным мотиву, или не быть таким, получим последующую типологию вероятных "состояний" поведения.

В затруднительной для субъекта ситуации мы можем следить формы поведения, надлежащие каждому из этих 4 типов. Поведение первого типа, мотивосообразное и подчиненное организующей цели, заранее не является фрустрационным.
При этом тут важны конкретно эти внутренние его свойства, ибо сам по для себя внешний облик поведения (будь то наблюдаемое безразличие субъекта к только-только манившей его цели, деструктивные деяния либо злость) не может совершенно точно свидетельствовать о наличии у субъекта состояния фрустрации: ведь мы можем иметь дело с произвольным внедрением той же злости (либо всех других, обычно автоматом относящихся к фрустрационному поведению актов), внедрением, сопровождающимся, обычно, самоэкзальтацией с разыгрыванием соответственного чувственного состояния (ярости) и исходящим из сознательного расчета таким методом достигнуть цели. Такое псевдофрустрационное поведение может перейти в форму поведения второго типа: специально "закатив истерику" в надежде достигнуть собственного, человек утрачивает весь контроль над своим поведением, он уже не свободен тормознуть, вообщем регулировать свои деяния.
Произвольность, т.е. контроль со стороны воли, утрачен, но это не означает, что стопроцентно утрачен контроль со стороны сознания.
Так как это поведение более не организуется целью, оно теряет психический статус целенаправленного деяния, но все же сохраняет еще статус средства реализации начального мотива ситуации, по другому говоря, в сознании сохраняется смысловая связь меж поведением и мотивом, надежда на разрешение ситуации.
Неплохой иллюстрацией этого типа поведения могут служить рентные истерические реакции, которые образовались в итоге "добровольческого усиления рефлексов", но потом стали непроизвольными.
При всем этом, как демонстрируют, к примеру, наблюдения военных докторов, бойцы, страдавшие истерическими гиперкинезами, отлично понимали связь усиленного дрожания с возможностью избежать возвращения на поле боя.Для поведения третьего типа свойственна как раз утрата связи, через которую от мотива передается действию смысл.
Человек лишается сознательного контроля над связью собственного поведения с начальным мотивом: хотя отдельные деяния его остаются еще целенаправленными, он действует уже не "ради чего-то", а "вследствие чего-то".
Таково упоминавшееся поведение человека, преднамеренно дерущегося у кассы со своим соперником, в то время как поезд отходит от станции. "Мотивация тут, - гласит Н. Майер, - отделяется от причинения как объясняющее понятие".
Поведение 4-ого типа, пользуясь термином К. Гольдштейна, можно именовать "чертовским".
Это поведение не контролируется ни волей, ни сознанием субъекта, оно и дезорганизовано, и не стоит в содержательно-смысловой связи с мотивом ситуации. Последнее, принципиально увидеть, не значит, что прерваны и другие вероятные виды связей меж мотивом и поведением (сначала "энерго"), так как, будь это так, не было бы никаких оснований рассматривать это поведение в отношении фрустрированного мотива "квалифицировать как "мотивонесообразное".
Предположение, что психическая ситуация продолжает определяться фрустрированным мотивом, является нужным условием рассмотрения поведения как следствия фрустрации.

Ворачиваясь сейчас к поставленному выше вопросу о различении ситуации затрудненности и ситуации фрустрации, можно сказать, что первой из их соответствует поведение первого типа нашей типологии, а 2-ой - других 3-х типов.
С этой точки зрения видна неадекватность линейных представлений о фрустрационной толерантности, при помощи которых обычно описывается переход ситуации затрудненности в ситуацию фрустрации.
На самом деле он осуществляется в 2-ух измерениях - по полосы утраты контроля со стороны воли, т.е. дезорганизации поведения и/либо по полосы утраты контроля со стороны сознания, т.е. утраты "мотивосообразности" поведения, что на уровне внутренних состояний выражается соответственно в потере терпения и надежды. Мы ограничимся пока этой формулой, ниже нам еще представится случай тормознуть на отношениях меж этими 2-мя парадоксами.

Определение категориального поля понятия фрустрации не составляет труда.
Полностью разумеется, что оно задается категорией деятельности.
Это поле может быть изображено как актуальный мир, главной чертой критерий существования в каком является трудность, а внутренней необходимостью этого существования - реализация мотива.
Инициативное преодоление проблем на пути к "мотивосообразным" целям - "норма" таковой жизни, а специфичная для него форсмажорная ситуация появляется, когда трудность становится неодолимой, т.е. перебегает в невозможность.