Этому обучил нас Рим.

Хорхе Анхель Ливрага, основоположник философской школы "Новый Акрополь"Когда говорится о Риме как об империи, обычно, утверждается, что его миссией была реконструкция, восстановление частей эллинистической культуры в искусстве, литературе и науке.
И это относительно правильно.
Но, если Старый Рим в каких-либо собственных элементах и наследует эллинизму, все таки нужно признать, что на старом полуострове было много самобытного, делающего Рим уникальным явлением.
Его корешки идут не только лишь от таких малоизвестных народов, как тирренцы либо сабиняне, да и от одной из величавых империй - империи этрусков.
Тот факт, что сейчас мы не можем прочесть их древнейшие трактаты, не дает нам основания опровергать воздействие, которое этруски оказали на развитие других цивилизаций.Я много путешествовал по Европе и всегда рассказываю своим ученикам, что в каждой стране есть нечто замечательное, достойное внимания; что в каждой стране можно узреть следы в камне - будь то арка, стенка, каменная плита - с глубоко гуманным содержанием, которое смог вложить в их Рим.
Из раздробленного эллинского мира, из разбитого на части, куски и течения мира Александра Рим смог сделать единое целое, соединить все.
Он сделал плавильную печь, где из различных металлов появился умопомрачительный сплав - римская цивилизация. Сколько мы могли бы гласить о Риме, как много нам могут рассказать эти древнейшие камешки!
Во время одной экскурсии в местечко Сегобрига в Кастилии я увидел гигантскую расколотую мраморную плиту, на которой по-латыни было написано: "Смотри, о странник, тут прошли легионы Августа.
И помни, мы проходим стремительно, подобно ветру". Сейчас из всей этой фразы цитируются только последние слова, все другое позабыто.
Но разве даже в этих словах не ощущается нечто поистине римское, нечто величавое? Разве в этих словах не слышится нечто от Оракулов?Вспомним одну легенду времен начала существования Рима, дальнего 507 года до н.э., когда пала старая монархия.
Правитель этрусков не сумел взять приступом город, потом нареченный Нескончаемым, и подверг его осаде. Отважный римский парень совместно с маленький группой людей (на данный момент их окрестили бы "коммандос") попробовал уничтожить завоевателя.
Но он ошибся, так как некие приближенные этрусского царя были одеты лучше собственного государя - на данный момент этого, наверняка, не бывает, но царствуй древности были царями не столько по одежке либо регалиям, сколько благодаря собственному авторитету и любви к собственному народу, - и случилось так, что заместо правителя парень убил его писца.
Храбрец был пойман и на допросе произнес, что единственное его желание - уничтожить царя. Его спросили: "Ну и сколько вас, желающих уничтожить царя?
Кто они?" Парень не отвечал. "Что ж, если не скажешь, мы будем держать твою руку в огне до того времени, пока не заговоришь".
Гай Муций Сцевола (так звали юношу) сам положил руку на огнь и держал ее, пока от руки не остались только обуглившиеся кости.
И только тогда произнес царю: "Еще есть триста юношей, которые тоже поклялись уничтожить тебя". - "Мы пришли, - произнес правитель, - чтоб биться с людьми, а не с богами.
Если таких, как ты, сотки, тогда нам лучше уйти".Эта статья из книжки«Сокровенныйсмысл жизни»

Вы сможете приобрести ее в нашеминтернет-магазинеОбратите внимание, что конкретно после этих событий появился знак - ладонь руки, который позже стал эмблемой Мира Августа (Pax Augusta).
Что такое Мир Августа? И кем был Август? Давайте не будем дискуссировать данную тему только исходя из убеждений истории.
Это можно прочесть в книжках либо услышать на других лекциях. Но я - философ.
И я расскажу вам об Августе и о его "безумии", его расчудесном "безумии".
О "безрассудном" стремлении соединить народы - людей разных рас, убеждений, людей, говорящих на различных языках.Давным-давно, две тыщи лет тому вспять, Август был гражданином мира. Он выстроил алтарь - Аra pacis, Алтарь мира.
Алтарь с раскрытой ладонью, представляющей знак мира и согласия меж всеми людьми. Он созвал правителей различных государств, представителей разных религий, всех и отовсюду, чтоб сделать величавое Правительство, чье кровоточивое сердечко должно исцелиться.
И он назначил Согласие как самое разумное, самое красивое, самое человечное и самое естественное равенство. Что такое Согласие - Concordia? Чем оно было для Августа?
Что такое римское Согласие? Для Августа оно означало то, что значит и само слово con-cordia - "сердечко с сердечком".
Сейчас, пытаясь соединить людей на базе равенства, мы забываем, что однообразное отталкивает друг дружку, а противоположности притягиваются. Забываем, что за деньком следует ночь, а за холодом - жара; забываем, что основой семьи является не связь мужчины с мужиком либо дамы с дамой, а альянс мужчины и дамы.
Согласие Мира Августа было единством. Что получится, если мы захотим все уравнять, сделать схожим, если скажем, что эта картина такая же, как та, что столбы равны лампам либо что осветительные приборы равны полу?
Чтоб быть гармоническим, этот зал нуждается в различных предметах: ему необходимы колонны, потолки, кресла, ковры, различные столы, нужна люстра, освещающая всех нас, нужен и этот прекрасный узор паркета.
И Август это сообразил, Август открыл Согласие, не исключающее особенности; Согласие, не подавляющее особенность, не требующее, чтоб люди отказались от своей силы, от того, что каждый несет внутри себя. И сначала, он отдал возможность каждому жить с честью - с той старой честью, которая и сейчас находится в мире, но скрыта от большинства глаз.

Единство, о котором мы говорим, было присуще даже рабам Рима.
Во времена Августа один из городов был окружен варварами. Вояки вышли на битву и были побеждены. В городке остались дамы, малыши и рабы. Услышав о поражении, рабы обратились к своим госпожам: "Разрешите нам биться!
Дайте нам орудие, дайте нам доспехи ваших мужей, и мы будем биться".
В это время катапульты забрасывали город посланиями: "Если этот город падет, дамы и малыши будут предоставлены рабам, и рабы сумеют ограбить дома и спалить все, что захочут".
Узнав об этом, рабы стали настаивать на собственной просьбе и в конце концов получили разрешение.
Вооружившись, они вышли на поле схватки и одолели, а позже сложили в центре городка огромную пирамиду из орудия. Когда дамы спросили у их, почему они так поступили, рабы ответили: "Лучше быть рабами Рима, чем свободными в мире варваров".

Чему может обучить нас это чувство чести, верность данному слову, которые в Риме были присущи даже рабам? Сейчас обещания ничего не значат. В те времена люди знали тайну силы данного слова.
Вспомним того охрана, охранявшего ворота Помпеи, который лицезрел идущую с Везувия лаву, но остался на месте, потому что не получил приказа бросить пост.
Ему было приказано охранять ворота, и приказ не был отменен. Ему не было сказано: "Охраняй ворота от противников, а не от лавы с Везувия". Ему произнесли просто: "Охраняй ворота".
И он остался там, перед воротами, с обуглившимися ногами, остался, встретив лаву с Везувия на собственном посту.В истории были люди, способные кидать вызов королям; рабы, бросавшие вызов целым армиям; охраны, которые не отступали перед суровой силой Природы.
Откуда эта сила? Откуда эта мощь? Откуда этот эталон, каким являлся Рим?

Рим - это не город, не место. Рим - это центр, фокус, мощнейший источник, освещающий весь мир. Рим вобрал в себя все самое ценное, что было у других народов. Нередко, говоря о Риме, его оценивают несправедливо.
Молвят о развращении, об упадке.
Естественно, было и это. Рим был очень извращен, и он пал...
Но почему пал Рим?
Рим пал поэтому, что в один прекрасный момент был велик. Горе тем народам, у каких никогда не будет способности пасть!
Пасть может только тот, кто был велик. Непременно, есть народы, которые погибают "детками", погибают лилипутами.
Они так и не смогли подняться, не смогли стать кое-чем - и потому, естественно, не могли пасть. Молвят, что в Римской империи были пучины безнравственности. Да, это так.
Но, с другой стороны, Рим имел высокие верхушки чести и плюсы. Лицезрели ли вы когда-нибудь горы, у каких есть пики, но нет склонов и пропастей?В чем заключается наш Эталон, который мы называем Эталоном "Акрополя"?
В стремлении опираться на самое наилучшее, созидать верхушки, а не пропасти.
Мы стремимся вспоминать величавых людей, а не карликов, держать в голове величавые триумфы, а не поражения.
У нас есть Эталон, корешки которого уходят глубоко в землю и в память протцов. Это Эталон величавого мирового гражданства, при котором все люди могли бы быть римлянами не по происхождению, а благодаря высочайшему уровню культуры, нравственности, в силу глубочайшего чувства, которое нельзя почерпнуть из книжек, ибо оно не относится к сфере умственного.
Это такое же наследие, доставшееся нам от протцов, как вода, как земля.Время от времени мы забываем, что можно обучаться у природы. Мы изучаем историю по книжкам.
Но давайте обучаться и у воды. Вода падает с больших туч, спускается с гор и безустанно движется к морю, удаленному время от времени на тыщи и тыщи км.
И вода бежит, струится по скалистым горам, посреди утесов, она течет, преодолевая препятствия, течет, сопровождаемая песней водопадов, течет, даря жизнь новым деревьям и сметая все препятствия. Свободная, она, возвратившись в море, опять испаряется, чтоб подняться к небу; и так она движется по кругу от жизни к погибели, от погибели к жизни.

Рим обучил нас тому, что можно иметь Столицу Мира.
Он обучил нас, что все дороги ведут в Рим. Другими словами, все дороги могут привести к центру силы и духовности.
Понимаете ли вы, что на римских дорогах (как и на старых дорогах тут, в Америке) первыми пропускали тех, кто ворачивался из Рима, а не тех, кто шел в Рим? Ибо возвращавшиеся из Рима несли с собой дух величавой Столицы, и люди уступали дорогу тем, кто нес внутри себя этот дух.
Сейчас мы не уступаем дорогу тем, кто является носителем духовного; по правилам дорожного движения мы пропускаем тех, кто движется справа.Мы живем в эру технократии, но, друзья мои, техника же и убивает нас с вами.
Она позволяет нам путешествовать, разговаривать, но поглядите: единственное, что усовершенствовалось, - это машины, но не люди. Человек, управляющий галлактическими аппаратами, не стал лучше тех, кто стоял у кормила римских кораблей.
Расти должен сам человек. Он должен обрести себя самого.
Потому мы хотим предложить новый Гуманизм, несущий внутри себя нечто от Рима. Идет речь не о гуманизме, опирающемся на преходящие ценности, а о Гуманизме, корнями уходящем в глубь Истории; о Гуманизме, который основан на Согласии и дает возможность жить "сердечко с сердечком".
Это не умственное согласие, а единение сердец.
Это Согласие, с помощью которого мы можем созидать брата и в человеке с другим цветом кожи, и в человеке другого исповедания, так как он также наделен жаждой созидания.Вспомним старенького Катона, который пахал землю, когда к нему пришли с вестью, что он должен занять трон.
Он произнес: "Дайте мне окончить эту борозду. Правители уходят, а борозды остаются".
Непременно, сейчас мы считаем борозды маловажными, недооцениваем все то, что исходит из земли, все то, что обладает внутренней глубиной.
Мы запамятовали, что конкретно в этой глубине заключается сила нашей цивилизации.
В ней заключалась мощь латинского мира - не во власти машин, а в чести.
Вы задавались вопросом, почему римский вояка был так храбр, даже стоя лицом к лицу с преобладающими силами атакующего противника? Римский вояка нес внутри себя дух Рима, он ощущал себя частью Империи, частью возвышенной и сильной Идеи.
Человек силен и велик так, как силен и велик Эталон, который он несет в душе. Человек, узнающий в другом собственного брата, брата по Согласию, брата, с которым он может идти совместно, способен преодолеть все препятствия, выйти из всех кризисов.

Идеи Единства, Согласия, Духовной Силы - это идеи, которые не погибают.
Эти идеи, посеянные либо даже втоптанные в землю, опять прорастают, подобно семенам.
Тот, кто сеет семечки, непременно увидит мириады новых, выросших в колосьях. Те, кто сеет идеи Гуманизма и Духовности, кто стремится посеять чувство чести, которое оберегало Рим, сеют семечки, и в один прекрасный момент в дальнейшем они увидят поля с новыми колосьями и новыми семенами чести, новейшую силу, новейшую мощь.

Этому обучил нас Рим.
Он обучил нас также, что первично не золото, а качество души.
Рим показал, что мы можем преодолеть пропасти, построив мост на крепких опорах. Он уверил нас в том, что люди, которые кажутся сломленными, могут вновь обрести силу, позволяющую достигнуть хоть какой цели.
Рим обучил нас силе Слова, божественной силе Слова, того Слова, о котором молвят все религии.
Цицерон гласил, что Слово - это самая мощная из всех сил, что оно ведет армии, что перед его силой отступает мощь монархов.
А что произнес Марк Аврелий, прибыв в Александрию, когда его приветствовали с поднятой рукою, как цезаря?
Смотря на собственных друзей, друзей по Риторике, он произнес: "Мне бы больше понравилось, если б вы просто обняли меня". Когда его спросили почему, он ответил: "Цезари приходят и уходят, а Риторика остается".
Риторика, та Риторика, которую нам завещал Рим, - это Риторика триумфа и силы, это не рядовая риторика.

Сейчас в мире, где мы живем, мы повсевременно встречаемся с одной и той же неувязкой. И она заключается не в демократических либо недемократических формах.
Есть только одна форма в различных ее качествах и расцветках - я называю ее "карликократией", "правлением карликов".
Все стали лилипутами; одни молвят, что мир должен быть желтоватым, другие - что он должен быть зеленоватым, но они все - лилипуты.
Если молвят об искусстве, то не отыскивают вдохновения у величавых Мастеров Духа, не вдохновляются галлактическим Величием, не вдохновляются тем, что находится в Душе, тем, что Божественно.
Говоря о политике, все сводят к массам; к людям относятся так, как будто они пельмени в упаковке либо шарики в коробке; все - лилипуты.
Если идет речь о литературе либо о поэзии, величавых людей истории стараются представить мельче, чем они есть.
При помощи психоанализа пробуют отыскать их беспомощности, жаждут хоть какими методами выявить их ошибки, недочеты, отыскать у величавых черную, нехорошую сторону.
Если молвят о св. Терезе Авильской, спрашивают, не было ли у нее фрустрировано либидо.
Если молвят об Августе, говорят, что он был величавым Царем, но тело у него было слабенькое, и так как он не сумел стать гладиатором, то представил... и т. д. и т. п. Я слышал, что снимается кинофильм о любовных похождениях Иисуса.
Оказывается, некие считают, что Иисус передал населению земли свою доктрину Любви не поэтому, что нес в душе величавую известие, а поэтому, что был окутан мирской любовью и, не имея способности воплотить это чувство, выскажемся так, ненароком приобщился к высочайшим материям.
Это и есть то, что я называю карликократией, это как масса все пожирающих муравьев, это то, что принижает все и вся.
Потому мы рекомендуем юным людям в "Акрополе" учить Рим - ибо Рим имел много недочетов, но лилипутом он не был никогда.

Римляне были гигантами, а их супруги - героинями, подобно той, которая спросила Юлия Цезаря, возвращавшегося из боевого похода: "О Цезарь, шестеро моих отпрыской были в легионах. Скажи мне, что с ними?" Натянув поводья, Цезарь произнес: "Матрона, нехорошие вести.
Скорблю, но твои сыновья погибли".
На это матрона произнесла: "Цезарь, я не спрашиваю, живые они либо нет, я спрашиваю, исполнили ли они собственный долг". - "Да, матрона, они исполнили собственный долг.
Они погибли как герои, погибли за собственных Орлов, погибли за то, во что верили глубоко и от всей души".
Со слезами на очах, но со светлым сердечком она оборотилась к своим родным и рабам: "Идемте. Пусть сейчас вечерком будет праздничек, ибо сыновья мои погибли за родину".
Такими были дамы Рима, такими были его мужчины, таковой была их мысль: они чувствовали себя Соколом - эмблемой Империи, который обладал силой подняться высоко над горизонтом, смотря в даль.Если вы отправитесь туда, то отыщите следы величия, опытные слова, остатки больших стенок.
Это следы гиганта...Там прошел гигант, там прошел Рим.

Оригинал статьи находится на веб-сайте журнальчика "Новый Акрополь": www.newacropolis.ru

Обсудить статью в обществе читателей журнальчика "Человек без границ"Подписаться на журнальчик "Человек без границ"